Если можешь – прости - Страница 39

– Ну и хорошо. Надо же, как быстро все сделали… Теперь ждем ночи?

– Да, ждем.

Время тянулось, как жевательная резинка. Я прямо видела это время, эти розовые, пахнущие клубникой тонкие волокна, лопающиеся прозрачные пузыри. Хорошо, что люди еще не научились видеть или читать мысли друг друга, иначе меня бы сочли сумасшедшей.

Когда стрелка часов приблизилась вплотную к двенадцати, я поняла, что пора действовать, и начинать надо было с Борисова.

Я дала Тае телефон, волшебный, который подарила мне бабушка, по нему никогда и никто не смог бы определить хозяина:

– Звони!

Тая позвонила Борисову и спокойным (она суперактриса!) голосом попросила его приехать немедленно в ресторан «Преферанс».

– Я знаю, куда увезли твоих детей, Борисов…

Она так убедительно произнесла весь текст, касающийся похищения детей и ее желания за деньги сообщить ему номер машины, на которой их увезли, что Борисов, не дожидаясь конца разговора, сказал, что уже выезжает.

– Теперь, если у нас ничего не получится, он меня убьет, – Тая истерично хохотнула.

– Главное, не думать об этом!

Я стала собираться. Руки мои дрожали, снова разболелся живот, мне пришлось бежать в туалет. «На войне как на войне», – твердила я позже, уже почти готовая к выходу, с пистолетом в кармане.

Петр, лицо которого освещала слабая улыбка обреченного, тоже сидел на кухне в ожидании команды.

Таисия красила губы, пудрила нос так, как если бы готовилась к выступлению на сцене.

Зажав под мышкой папку с документами, я сунула руку в карман куртки, чтобы еще раз ощутить холод и тяжесть пистолета. Ну вот, теперь точно пора.

На пороге появился Миша. Он тоже был не в порядке, лицо белое, под глазами синие круги. Вообще ничего не сказал, просто кивнул головой, зажмурив глаза, словно заранее соглашаясь с нами во всем, что мы собирались сделать, благословляя нас и одновременно извиняясь за свою слабость и бездействие. Мутный слабак, окрестила я его про себя.

Тихо, ступая по коврам ногами в толстых шерстяных носках, появилась няня Таня, за ней испуганным призраком возникла Лена. Все провожали нас, как на войну.

– Ну что ж, пора, – сказала я и, посмотрев в глаза Петру, взглядом дала ему «отмашку». – Поехали, Петя.

Мы втроем вышли из квартиры.

16. Таисия

Понимала ли она, что своим звонком Борисову подписывает себе смертный приговор? И да, и нет.

Она хорошо представляла себе, как Борисов после разговора с ней бросается к машине, садится и мчится в ночи в ресторан, как его машина врезается в сверкающую красоту ночной, пылающей огнями, переливающейся всеми цветами Москву. Возможно, он уже пьян, ведь Таня ясно сказала, что он пьет. Кто раньше приедет в ресторан – они трое или Борисов? И где охранники? Спят ли после сытного ресторанного ужина и возлияний? Или смотрят телевизор, а может, режутся в компьютерные игры, с них станется.

Но вот Иванов точно сидит в своем кабинете, это его время. Сидит себе, освещенный настольной лампой, шелестит деньгами, мечтает о чем-то своем, не подозревая, что дни его сочтены.

– Оставим машину подальше, чтобы он не услышал шума мотора, – говорила она в машине, пытаясь представить себе план действий. – Подойдем к окну его кабинета и все увидим, один он или нет.

– Девушки, а что с Борисовым-то делать будете? – наконец-то прорезался голос у молчаливого и на редкость кроткого Петра. – Или вы забыли про него? Возможно, он появится в ресторане раньше нас, мы же не знаем, откуда он едет… Вы подумали об этом?

– Мы с Таей войдем к Иванову, а ты останешься здесь, в машине, и увидишь, когда машина Борисова подъедет к ресторану, – сказала Виолетта. – И тогда сразу позвонишь.

– Но я не знаю, как выглядит машина Борисова.

– Думаю, он будет на своем черном «гелике», – сказала Тая. – Трудно спутать. И вообще, даже если он будет на другой машине, ты сразу узнаешь его, он высокий, огромный такой мужчина…

– Ладно. Но вы, вообще-то, представляете себе, как все это будет выглядеть реально? Вы стоите перед Ивановым с пистолетом наголо, он, к примеру, подписывает все документы, и в это время раздается телефонный звонок…

– Да, правильно, не звони. Нервы и так будут на пределе. Просто отвлеки его, скажи, что я сейчас подъеду, – сказала Таисия. – Он зацепится за эту информацию.

– И что будет потом? – кислым тоном спросил Петр. – Вы не продумали операцию. Вас могут перестрелять. Сначала в вас выстрелят охранники, потом сам Иванов… Уверен, что у таких людей, как он, пистолет в кармане или на поясе. Да и Борисов ваш тоже может быть вооружен. Быть может, мы все-таки сначала проследим за рестораном, чтобы выяснить, кто там? А вдруг в зале посетители? Или, может, в подвалах идет игра?

– Да мне все равно, – сказала Виолетта. – Мы через черный ход проберемся к нему в кабинет, заставим его подписать документы, после чего я застрелю его, и мы убежим. Все! А уж где будет в это время Борисов, неважно… Пистолет потом подкинем ему домой, спрячем где-нибудь в квартире, благо ключ у Тани… Может, нам удастся зацепить какую-нибудь вещь, выпачканную в крови Иванова, из кабинета…

– Что-то я начал бояться тебя, – сказал вдруг Петр. – Ты когда стала такой бесчувственной?

– Не знаю, – ответила Виолетта.

Она в этот момент выглядела совсем девчонкой, а весь их разговор напоминал репетицию школьного спектакля с криминальным душком. В духе времени.

Между тем машина неумолимо приближалась к месту действия. Таисию мутило, до нее вдруг начало доходить, что, возможно, их всех ждет смерть.

Когда до ресторана оставалось несколько метров, она вцепилась Виолетте, сидящей рядом с Петром, в плечо.